Окно выходит в белые деревья.

Профессор долго смотрит на деревья.

Он очень долго смотрит на деревья

и очень долго мел крошит в руке.

Ведь это просто -правила деленья!

А он забыл их -правила деленья!

Забыл -подумать! -правила деленья!

Ошибка! Да! Ошибка на доске!

Мы все сидим сегодня по-другому,

и слушаем, и смотрим по-другому,

да и нельзя сейчас не по-другому,

и нам подсказка в этом не нужна.

Ушла жена профессора из дому.

Не знаем мы, куда ушла из дому,

не знаем, отчего ушла из дому,

а знаем только, что ушла она.

В костюме и немодном, и неновом, -

как и всегда, немодном и неновом,

да, как всегда, немодном и неновом, -

спускается профессор в гардероб.

Он долго по карманам ищет номер.

«Ну что такое? Где же этот номер?

А может быть, не брал у вас я номер?

Куда он делся? - Трет рукою лоб. -

Ах, вот он!.. Что ж, как видно, я старею.

Не спорьте, тетя Маша, я старею.

И что уж тут поделаешь - старею…»

Мы слышим - дверь внизу скрипит за ним.

Окно выходит в белые деревья,

в большие и красивые деревья,

но мы сейчас глядим не на деревья,

мы молча на профессора глядим.

Уходит он, сутулый, неумелый,

какой-то беззащитно неумелый,

я бы сказал - устало неумелый,

под снегом, мягко падающим в тишь.

Уже и сам он, как деревья белый,

да, как деревья, совершенно белый,

еще немного - и настолько белый,

что среди них его не разглядишь…

Евгений Евтушенко